ИССЛЕДОВАНИЕ | 30 ДЕКАБРЯ, 2022
Расшифровывая восприятие китайского присутствия в Казахстане: управленческое, социальное и экологическое измерения
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ КОМАНДА:
ВИКТОРИЯ НЕМ, АНАСТАСИЯ РЕШЕТНЯК, АЛИЯ ТЛЕГЕНОВА, БАЛТАБАЙ СЫЗДЫКОВ, АРУЖАН ИБЕКЕНОВА, ТОМИРИС МАШАН
ВИКТОРИЯ НЕМ, АНАСТАСИЯ РЕШЕТНЯК, АЛИЯ ТЛЕГЕНОВА, БАЛТАБАЙ СЫЗДЫКОВ, АРУЖАН ИБЕКЕНОВА, ТОМИРИС МАШАН
Данный доклад подготовлен по результатам исследования, проведенного командой Общественного фонда PaperLab при поддержке Фонда «Открытое общество» в период с января по декабрь 2022 года.
Основная цель нашего исследования – изучить восприятие китайских инвестиционных проектов в рамках «Пояса и пути» различными стейкхолдерами, а также оценить их реализацию в управленческом, социальном и экологическом измерениях.
Для оценки восприятия деятельности китайских инвестиционных проектов в Казахстане были выбраны проекты в небольших населенных пунктах. Там местные жительницы (-ли), как мы ожидали, в большей степени осведомлены о том, как происходит реализация проекта, и даже могут быть вовлечены в процессы взаимодействия с инвестиционными проектами. Эти примеры позволяют наилучшим образом изучить, как происходит «преломление» стереотипов о китайском бизнесе при непосредственном с ним контакте.
Сознательно не затронув нефтегазовую сферу, где существует ряд отдельных особенностей, свойственных многим проектам с зарубежным участием (что потребовало бы изучения опыта целого ряда зарубежных компаний, действующих в этой отрасли в Казахстане), для изучения мы выбрали следующие кейсы:
Для изучения взаимоотношений местных сообществ с инвестиционными проектами в период с апреля по июнь 2022 года в каждом из населенных пунктов было проведено по две фокус-групповые дискуссии – одна с молодежью (до 35 лет) и одна – с представительницами (-лями) более старшего поколения, а также ряд глубинных интервью с активистками (-тами), а также работницами (-ками) соответствующих предприятий.
Интервью с представительницами (-лями) центральных государственных органов позволили получить представления о том, как на практике работают инструменты и механизмы взаимодействия властей всех уровней с иностранными инвестиционными компаниями. В интервью приняли участие госслужащие из Министерства иностранных дел, Министерства экологии, геологии и природных ресурсов, Министерства индустрии и инфраструктурного развития, Министерства сельского хозяйства.
На региональном и местном уровне также были проведены интервью и консультации с областными и районными управлениями/ отделами предпринимательства, экологии, занятости, природных ресурсов, а также с местными акимами. На местах также было проведено несколько интервью с представительницами (-лями) китайских инвестпроектов и их персонала. Однако стоит отметить, что китайские компании и официальные власти в лице представительниц (-лей) посольства КНР довольно закрыты, в особенности в отношении неправительственных и общественных организаций, что сказалось на низком количестве данных, собранных с китайской стороны.
В ходе кабинетного анализа было изучено казахстанское законодательство, регулирующее взаимоотношения между инвестиционными компаниями и государственными институтами, а также казахстанско-китайские отношения в области торговли и инвестиций, «зеленая» повестка КНР и её практическая реализация. По результатам ивент-анализа и анализа медиа сделаны выводы о позиционировании зарубежных инвестиционных компаний и конкретных инвестпроектов, прослежена динамика отношения к ним со стороны казахстанского общества.
Экспертные интервью со специалистками (-тами) по изучению КНР, представительницами (-лями) неправительственного сектора, экологическим сообществом в марте – июне 2022 года позволили уточнить исследовательские вопросы и гипотезы. Экспертная дискуссия, проведенная в декабре 2022 года с участием синологинь (-гов), политологинь (-гов), экологинь (-гов), представительниц (-лей) ряда госорганов, дала возможность проверить полученные выводы и уточнить рекомендации для стейкхолдеров.
Исследование показало, что в Казахстане на всех уровнях (в том числе и в экспертной среде) есть определенные предубеждения относительно влияния КНР и, в частности, китайских инвестиционных проектов, реализуемых в рамках инициативы «Пояс и путь».
В то время как опросы общественного мнения демонстрируют рост синофобии в казахстанском обществе, непосредственное соприкосновение с китайскими проектами позволяет выявить корневые причины беспокойства местных жителей. Проведенное исследование показывает, что значительная часть этих опасений не связана напрямую с деятельностью зарубежных инвесторов.
Иногда предубеждения о китайских инвестиционных проектах в местных сообществах бывают настолько сильны, что в сочетании с низкой информированностью подменяют собой объективную реальность. При этом, однако, многие местные жительницы (-ли) непосредственно сталкиваются с деятельностью предприятий – либо испытывая от нее какой-то эффект в повседневной жизни, либо вовлекаясь в её работу.
Местные сообщества чаще всего оказываются недостаточно информированы о деятельности иностранных компаний, работающих в их регионе. Знания об инвестиционных проектах складываются из общедоступных данных (например, онлайн – из медиа и социальных сетей), информационной политики самой компании и разъяснительной работы местных исполнительных органов. В ситуации с китайскими проектами и в самих компаниях, и в госорганах, очевидно, существует установка на то, чтобы «не привлекать внимания» казахстанок (-цев), которые якобы изначально негативно относятся именно к бизнесу из КНР. В итоге в сообществах может сформироваться и укорениться целая мифология вокруг китайских проектов, с собственным восприятием их осуществления: от количества сотрудниц (-ков) из КНР до уровня вредности того или иного производства для здоровья местных жительниц (-лей).
Во всех трех выбранных кейсах жительницы (-ли) населенных пунктов сталкиваются с целым комплексом проблем: недостаток финансирования и неразвитая инфраструктура, социальная незащищенность и ухудшение состояния окружающей среды, безработица и отсутствие доступа к социальным лифтам. В условиях низкой эффективности местного самоуправления, а также слабости институтов гражданского общества эти проблемы приобретают хронический характер. В то же время сложности в самоорганизации местных сообществ, низкая правовая грамотность не позволяют сформулировать конкретные запросы и адресовать их компетентным органам и прочим стейкхолдерам. В итоге недовольство и неартикулированное ощущение социальной несправедливости может быть обращено не только к местным властям, но и к инвестиционным компаниям, которые приходят в регион, и приобретать форму ксенофобии.
Отсутствие у местных исполнительных органов полномочий, компетенций или политической воли для решения социальных и иных проблем в сёлах (как Ильичёвка или Нура) или моногородах (как Жанатас) приводит к тому, что и власти, и местные жительницы (-ли) склонны перекладывать их решение на инвестора в рамках «корпоративной социальной ответственности» последнего. Зачастую компании готовы идти на компромисс, но не всегда требования являются реалистичными и совпадают с видением руководства инвестиционного проекта. Завышенные ожидания представительниц (-лей) местных сообществ могут исходить из непонимания того, как устроены механизмы прямых иностранных инвестиций: жительницы (-ли) приближенных к производству населенных пунктов порой уверены, что инвестор «должен» улучшать условия конкретно их жизни в обмен на пользования «их» землей и ресурсами.
В случае с китайскими инвестиционными проектами, последние оказываются в «глухой обороне» по отношению к местным сообществам. Даже в ситуации, когда компании оказывают реальную поддержку населённым пунктам через местные акиматы, они предпочитают не сообщать о ней широкой публике.
Что касается экологического аспекта, который является одним из центральных в синофобском дискурсе, то отсутствие доступа к полной и достоверной информации об экологическом воздействии предприятий и крайне ограниченное участие местных сообществ в процессе принятия решений только усугубляют восприятие китайского присутствия в регионе. При таком раскладе местные жительницы (-ли) уверены, что основная роль государственных органов заключается в сокрытии информации о вредном экологическом воздействии китайских компаний. В результате, при сложности оказания давления на местные или центральные органы для более жёсткого экологического контроля главным антагонистом в глазах местных жительниц (-лей) становится китайский инвестор, у которого по умолчанию есть свои скрытые мотивы и корыстные интересы.
Важно упомянуть, что такая демонизация в том числе является и проявлением синофобии, у которой в казахстанском обществе достаточно глубокие корни. Однако, нужно понимать и то, что во многих обществах, включая Казахстан, антикитайские настроения основаны не только на исторической памяти, но и на сегодняшней политике КНР. Так, например, преследования и лагеря для этнических меньшинств в СУАР или недоговороспособность Китая в водных вопросах создают образ неблагоприятного и даже токсичного соседа в глазах казахстанок (-цев).
Таким образом, по итогам изучения трех кейсов очевидно, что инвестиционные проекты в рамках «Пояса и пути» в Казахстане (в том числе из-за высокого воспринимаемого уровня синофобии) в ходе реализации сталкиваются с целым рядом проблем, которые можно охарактеризовать как «факторы среды» и которые необходимо решать через достижение большей прозрачности процессов принятия решений, повышение информированности и правовой грамотности местных сообществ и другие меры, которые отнюдь не всегда адресуются зарубежной инвестиционной компании.
Команда проекта выражает особую благодарность Руслану Изимову за рецензию аналитического доклада и ценные советы. Авторы также признательны Сергею Солянику, Сергею Куратову и Вадиму Ни за многочисленные консультации и оказанную проектной команде помощь в исследовании экологических аспектов китайских инвестиционных проектов.
Основная цель нашего исследования – изучить восприятие китайских инвестиционных проектов в рамках «Пояса и пути» различными стейкхолдерами, а также оценить их реализацию в управленческом, социальном и экологическом измерениях.
Для оценки восприятия деятельности китайских инвестиционных проектов в Казахстане были выбраны проекты в небольших населенных пунктах. Там местные жительницы (-ли), как мы ожидали, в большей степени осведомлены о том, как происходит реализация проекта, и даже могут быть вовлечены в процессы взаимодействия с инвестиционными проектами. Эти примеры позволяют наилучшим образом изучить, как происходит «преломление» стереотипов о китайском бизнесе при непосредственном с ним контакте.
Сознательно не затронув нефтегазовую сферу, где существует ряд отдельных особенностей, свойственных многим проектам с зарубежным участием (что потребовало бы изучения опыта целого ряда зарубежных компаний, действующих в этой отрасли в Казахстане), для изучения мы выбрали следующие кейсы:
- маслоперерабатывающий завод «Тайынша-май» близ села Ильичевка Амандыкского сельского округа в Северо-Казахстанской области (сельское хозяйство);
- горно-обогатительный завод по переработке и обогащению вольфрамовых руд Богуты «Жетіcy Вольфрамы» близ села Нура Согетинского сельского округа в Алматинской области (добывающая и обрабатывающая промышленность);
- Жанатасская ветровая электростанция как один из флагманов казахстанско-китайского сотрудничества в области «зеленых» инвестиций в г. Жанатасе Жамбылской области (энергетика).
Для изучения взаимоотношений местных сообществ с инвестиционными проектами в период с апреля по июнь 2022 года в каждом из населенных пунктов было проведено по две фокус-групповые дискуссии – одна с молодежью (до 35 лет) и одна – с представительницами (-лями) более старшего поколения, а также ряд глубинных интервью с активистками (-тами), а также работницами (-ками) соответствующих предприятий.
Интервью с представительницами (-лями) центральных государственных органов позволили получить представления о том, как на практике работают инструменты и механизмы взаимодействия властей всех уровней с иностранными инвестиционными компаниями. В интервью приняли участие госслужащие из Министерства иностранных дел, Министерства экологии, геологии и природных ресурсов, Министерства индустрии и инфраструктурного развития, Министерства сельского хозяйства.
На региональном и местном уровне также были проведены интервью и консультации с областными и районными управлениями/ отделами предпринимательства, экологии, занятости, природных ресурсов, а также с местными акимами. На местах также было проведено несколько интервью с представительницами (-лями) китайских инвестпроектов и их персонала. Однако стоит отметить, что китайские компании и официальные власти в лице представительниц (-лей) посольства КНР довольно закрыты, в особенности в отношении неправительственных и общественных организаций, что сказалось на низком количестве данных, собранных с китайской стороны.
В ходе кабинетного анализа было изучено казахстанское законодательство, регулирующее взаимоотношения между инвестиционными компаниями и государственными институтами, а также казахстанско-китайские отношения в области торговли и инвестиций, «зеленая» повестка КНР и её практическая реализация. По результатам ивент-анализа и анализа медиа сделаны выводы о позиционировании зарубежных инвестиционных компаний и конкретных инвестпроектов, прослежена динамика отношения к ним со стороны казахстанского общества.
Экспертные интервью со специалистками (-тами) по изучению КНР, представительницами (-лями) неправительственного сектора, экологическим сообществом в марте – июне 2022 года позволили уточнить исследовательские вопросы и гипотезы. Экспертная дискуссия, проведенная в декабре 2022 года с участием синологинь (-гов), политологинь (-гов), экологинь (-гов), представительниц (-лей) ряда госорганов, дала возможность проверить полученные выводы и уточнить рекомендации для стейкхолдеров.
Исследование показало, что в Казахстане на всех уровнях (в том числе и в экспертной среде) есть определенные предубеждения относительно влияния КНР и, в частности, китайских инвестиционных проектов, реализуемых в рамках инициативы «Пояс и путь».
В то время как опросы общественного мнения демонстрируют рост синофобии в казахстанском обществе, непосредственное соприкосновение с китайскими проектами позволяет выявить корневые причины беспокойства местных жителей. Проведенное исследование показывает, что значительная часть этих опасений не связана напрямую с деятельностью зарубежных инвесторов.
Иногда предубеждения о китайских инвестиционных проектах в местных сообществах бывают настолько сильны, что в сочетании с низкой информированностью подменяют собой объективную реальность. При этом, однако, многие местные жительницы (-ли) непосредственно сталкиваются с деятельностью предприятий – либо испытывая от нее какой-то эффект в повседневной жизни, либо вовлекаясь в её работу.
Местные сообщества чаще всего оказываются недостаточно информированы о деятельности иностранных компаний, работающих в их регионе. Знания об инвестиционных проектах складываются из общедоступных данных (например, онлайн – из медиа и социальных сетей), информационной политики самой компании и разъяснительной работы местных исполнительных органов. В ситуации с китайскими проектами и в самих компаниях, и в госорганах, очевидно, существует установка на то, чтобы «не привлекать внимания» казахстанок (-цев), которые якобы изначально негативно относятся именно к бизнесу из КНР. В итоге в сообществах может сформироваться и укорениться целая мифология вокруг китайских проектов, с собственным восприятием их осуществления: от количества сотрудниц (-ков) из КНР до уровня вредности того или иного производства для здоровья местных жительниц (-лей).
Во всех трех выбранных кейсах жительницы (-ли) населенных пунктов сталкиваются с целым комплексом проблем: недостаток финансирования и неразвитая инфраструктура, социальная незащищенность и ухудшение состояния окружающей среды, безработица и отсутствие доступа к социальным лифтам. В условиях низкой эффективности местного самоуправления, а также слабости институтов гражданского общества эти проблемы приобретают хронический характер. В то же время сложности в самоорганизации местных сообществ, низкая правовая грамотность не позволяют сформулировать конкретные запросы и адресовать их компетентным органам и прочим стейкхолдерам. В итоге недовольство и неартикулированное ощущение социальной несправедливости может быть обращено не только к местным властям, но и к инвестиционным компаниям, которые приходят в регион, и приобретать форму ксенофобии.
Отсутствие у местных исполнительных органов полномочий, компетенций или политической воли для решения социальных и иных проблем в сёлах (как Ильичёвка или Нура) или моногородах (как Жанатас) приводит к тому, что и власти, и местные жительницы (-ли) склонны перекладывать их решение на инвестора в рамках «корпоративной социальной ответственности» последнего. Зачастую компании готовы идти на компромисс, но не всегда требования являются реалистичными и совпадают с видением руководства инвестиционного проекта. Завышенные ожидания представительниц (-лей) местных сообществ могут исходить из непонимания того, как устроены механизмы прямых иностранных инвестиций: жительницы (-ли) приближенных к производству населенных пунктов порой уверены, что инвестор «должен» улучшать условия конкретно их жизни в обмен на пользования «их» землей и ресурсами.
В случае с китайскими инвестиционными проектами, последние оказываются в «глухой обороне» по отношению к местным сообществам. Даже в ситуации, когда компании оказывают реальную поддержку населённым пунктам через местные акиматы, они предпочитают не сообщать о ней широкой публике.
Что касается экологического аспекта, который является одним из центральных в синофобском дискурсе, то отсутствие доступа к полной и достоверной информации об экологическом воздействии предприятий и крайне ограниченное участие местных сообществ в процессе принятия решений только усугубляют восприятие китайского присутствия в регионе. При таком раскладе местные жительницы (-ли) уверены, что основная роль государственных органов заключается в сокрытии информации о вредном экологическом воздействии китайских компаний. В результате, при сложности оказания давления на местные или центральные органы для более жёсткого экологического контроля главным антагонистом в глазах местных жительниц (-лей) становится китайский инвестор, у которого по умолчанию есть свои скрытые мотивы и корыстные интересы.
Важно упомянуть, что такая демонизация в том числе является и проявлением синофобии, у которой в казахстанском обществе достаточно глубокие корни. Однако, нужно понимать и то, что во многих обществах, включая Казахстан, антикитайские настроения основаны не только на исторической памяти, но и на сегодняшней политике КНР. Так, например, преследования и лагеря для этнических меньшинств в СУАР или недоговороспособность Китая в водных вопросах создают образ неблагоприятного и даже токсичного соседа в глазах казахстанок (-цев).
Таким образом, по итогам изучения трех кейсов очевидно, что инвестиционные проекты в рамках «Пояса и пути» в Казахстане (в том числе из-за высокого воспринимаемого уровня синофобии) в ходе реализации сталкиваются с целым рядом проблем, которые можно охарактеризовать как «факторы среды» и которые необходимо решать через достижение большей прозрачности процессов принятия решений, повышение информированности и правовой грамотности местных сообществ и другие меры, которые отнюдь не всегда адресуются зарубежной инвестиционной компании.
Команда проекта выражает особую благодарность Руслану Изимову за рецензию аналитического доклада и ценные советы. Авторы также признательны Сергею Солянику, Сергею Куратову и Вадиму Ни за многочисленные консультации и оказанную проектной команде помощь в исследовании экологических аспектов китайских инвестиционных проектов.
Читайте также