Дискуссионная площадка | 13.04.2022
30 лет независимости Казахстана глазами граждан: события, символы и герои
Одно дело - официальная версия современной истории Казахстана, и совсем другое - то, как ее видят и оценивают рядовые граждане, на глазах которых она вершилась. Целью выяснить это задалась команда исследователей общественного фонда PaperLab. На днях она обнародовала результаты масштабного анализа коллективной памяти казахстанцев о годах независимости и их ожиданий относительно будущего страны.
Данная работа отличается от традиционных массовых опросов тем, что основана на фокус-групповых дискуссиях (интервью), которые позволяют фиксировать общественное мнение как оно есть. Респондентам из четырех поколенческих групп было предложено (в разных формах) поделиться своим восприятием и оценками наиболее крупных событий и важных процессов, происходивших в Казахстане с 1991 по 2021 годы. К сожалению, охватить все выводы, к которым пришли исследователи, в рамках одной статьи не представляется возможным, а потому вкратце остановимся на самых актуальных результатах исследования.
Праздник или день памяти?
Итак, начнем с самого Дня независимости - 16 декабря. Интересно, что у всех участников фокус-групп отсутствует восприятие этой даты как праздника в классическом смысле. По их мнению, это не повод для народных гуляний, как, например, Наурыз, а, скорее, день памяти (об участниках декабрьских событий 1986-го и погибших в ходе протестов в Жанаозене в 2011-м), «нагруженный» разными смыслами – и идеологическими, и общенародными.
Что касается восприятия гражданами процесса обретения независимости, то оно достаточно критическое. Респонденты вспоминают, что Казахстан последним среди союзных республик вышел из состава СССР, следовательно, это событие – не результат борьбы, а стечение обстоятельств, поэтому нельзя рассматривать его как повод для гордости. За редким исключением такое мнение выражено в основном в русскоязычных группах, в то время как казахскоязычные участники чаще говорили о долгой борьбе казахского народа за суверенитет.
При этом индивидуалистические нотки больше слышны в восприятии суверенитета поколением центениалов (рожденные после 2000 года). По их мнению, независимость перестаёт быть чем-то сакральным, самоценным, и стоит уже отказаться от «пропагандистских лозунгов» в пользу реальных действий. Для них важно не просто жить в независимой стране, но и иметь возможности для личностного развития в справедливом обществе. Тогда как у поколения миллениалов (1984-1999 гг.) часто встречается идея, что будущее находится в руках граждан. Впрочем, некоторые его представители ставят в вину действующей системе коррупцию, зависимость от стран-соседей, низкий уровень жизни населения, особенно молодёжи, которая не только не может позволить себе иметь собственное жильё, но и покупает продукты в рассрочку по kaspi red, не говоря уже о правовой незащищённости.
Перешли черту
Характерно, что в качестве «критического звонка» или некой черты, после которой Казахстан начал откатываться назад, многие респонденты воспринимают именно трагические события в Жанаозене. Тут можно выделить, как минимум, три группы мнений, и наиболее выражена позиция той, где участники обозначили произошедшее как «преступление властей против своего народа», а требования нефтяников - справедливыми. Другая группа намеренно отстраняется от каких-либо оценок, ссылаясь на нехватку информации и на неоднозначность ситуации («без комментариев»). И третья группа – это те, кто поддерживают официальную трактовку про организацию забастовки оппозицией, а также о провокации извне.
Самое интересное, что именно младшее поколение обозначает жанаозенские события как начало «спада», когда вследствие репрессивных действий со стороны государства в отношении активистов и участников митингов стало расти недовольство государственной политикой среди обычных казахстанцев, и одновременно с этим появился страх. Этот страх они связывают с потенциальными рисками при защите своих интересов и проявлении гражданской позиции. В то же время более старшее поколение вспоминает это событие как пережитый эмоциональный шок, так как было трудно поверить, что правоохранительные органы могут стрелять по безоружным участникам митинга.
Итак, начнем с самого Дня независимости - 16 декабря. Интересно, что у всех участников фокус-групп отсутствует восприятие этой даты как праздника в классическом смысле. По их мнению, это не повод для народных гуляний, как, например, Наурыз, а, скорее, день памяти (об участниках декабрьских событий 1986-го и погибших в ходе протестов в Жанаозене в 2011-м), «нагруженный» разными смыслами – и идеологическими, и общенародными.
Что касается восприятия гражданами процесса обретения независимости, то оно достаточно критическое. Респонденты вспоминают, что Казахстан последним среди союзных республик вышел из состава СССР, следовательно, это событие – не результат борьбы, а стечение обстоятельств, поэтому нельзя рассматривать его как повод для гордости. За редким исключением такое мнение выражено в основном в русскоязычных группах, в то время как казахскоязычные участники чаще говорили о долгой борьбе казахского народа за суверенитет.
При этом индивидуалистические нотки больше слышны в восприятии суверенитета поколением центениалов (рожденные после 2000 года). По их мнению, независимость перестаёт быть чем-то сакральным, самоценным, и стоит уже отказаться от «пропагандистских лозунгов» в пользу реальных действий. Для них важно не просто жить в независимой стране, но и иметь возможности для личностного развития в справедливом обществе. Тогда как у поколения миллениалов (1984-1999 гг.) часто встречается идея, что будущее находится в руках граждан. Впрочем, некоторые его представители ставят в вину действующей системе коррупцию, зависимость от стран-соседей, низкий уровень жизни населения, особенно молодёжи, которая не только не может позволить себе иметь собственное жильё, но и покупает продукты в рассрочку по kaspi red, не говоря уже о правовой незащищённости.
Перешли черту
Характерно, что в качестве «критического звонка» или некой черты, после которой Казахстан начал откатываться назад, многие респонденты воспринимают именно трагические события в Жанаозене. Тут можно выделить, как минимум, три группы мнений, и наиболее выражена позиция той, где участники обозначили произошедшее как «преступление властей против своего народа», а требования нефтяников - справедливыми. Другая группа намеренно отстраняется от каких-либо оценок, ссылаясь на нехватку информации и на неоднозначность ситуации («без комментариев»). И третья группа – это те, кто поддерживают официальную трактовку про организацию забастовки оппозицией, а также о провокации извне.
Самое интересное, что именно младшее поколение обозначает жанаозенские события как начало «спада», когда вследствие репрессивных действий со стороны государства в отношении активистов и участников митингов стало расти недовольство государственной политикой среди обычных казахстанцев, и одновременно с этим появился страх. Этот страх они связывают с потенциальными рисками при защите своих интересов и проявлении гражданской позиции. В то же время более старшее поколение вспоминает это событие как пережитый эмоциональный шок, так как было трудно поверить, что правоохранительные органы могут стрелять по безоружным участникам митинга.
Уехать нельзя остаться
Примерно в это же время (начало второго десятилетия 21-го века) появился и закрепился тренд на эмиграцию. Как уточняют исследователи, связь между репрессивными действиями со стороны государственных органов и ростом эмиграционных настроения среди представителей поколения центениалов говорит, как минимум, о том, что последние не только не одобряют, но и боятся их. Такие страхи необязательно должны интерпретироваться как угроза собственной безопасности – скорее, это отражение разделяемых ими ценностей, то есть того, что для них важно, а в данном контексте – неприемлемо.
Любопытно, что именно самые молодые участники исследования видят себя и свое будущее в Казахстане. Если точнее, они не отказываются от идеи пожить для работы или учебы в другой стране, но обязательно хотят вернуться на родину, даже если видят здесь целый ряд проблем и изъянов. Для миллениалов тоже, в отличие от более старших групп, переезд в другую страну не кажется чем-то невозможным – у них уже есть «успешные» примеры эмиграции в «лучшую жизнь», которые кое-кто из них хотел бы повторить. Тем не менее, значительная часть представителей этого поколения заявила во время интервью, что уезжать из страны не планирует. И дело не в том, что они не могут себе этого позволить, а, скорее, в другом – эти люди видят, что имеют возможность реализовать себя, внести свой вклад в развитие Казахстана. Особенно заметен контраст между ними и поколением реформенным (1970-1983 гг.), которое не видит такой возможности и явно разочаровалось в государстве.
В то же время русскоязычная группа реформенного поколения высказывает довольно сильное желание переехать в другую страну, но не особо верит в реалистичность этой идеи. Помимо финансовой составляющей переезда и трудностей с работой в эмиграции, они говорят также и о привязанности к Казахстану как к месту, где находятся их дом, родственники и друзья. Казахскоязычные граждане этого же возраста хотели бы, чтобы их дети увидели заграницу, но потом обязательно вернулись обратно. Переезжать сами они либо не стремятся, либо не видят возможностей для этого.
Общий дом
Весьма примечательно, что в числе главных ценностей независимого Казахстана представители как более молодых, так и старших групп называют дружбу народов. Правда, тут же звучат упреки относительно низкого уровня знания многими гражданами страны казахского языка, национальных традиций и культуры. При этом ответственность за плачевное состояние дел в данной сфере участники исследования возлагают на правительство, считая его работу в этом направлении неэффективной.
Младшее поколение, хотя и не более оптимистично в данном вопросе, всё же верит, что прорыв в сфере языка, культуры и обретения национальной идентичности произойдет благодаря самим гражданам и творческим персонам. В этой связи они упоминали появление и рост популярности талантливых молодых казахстанцев, таких, как Иманбек, Димаш Кудайберген, Данелия Тулешова, Айсултан Сеитов, группы Ninety One, «Ирина Кайратовна», которые, по их мнению, и «поднимают страну».
Нередко в фокус-группах звучали идеи многонационального государства и полиэтничного общества, упоминались соответствующие «нациеобразующие» ценности: толерантность и взаимное уважение между живущими в стране этносами. В русскоязычных фокус-группах в качестве ценности называлась казахстанская идентичность в противовес казахской. Представители более старших поколений тоже чувствуют общность, но говорят о ней как о результате совместно прожитых потрясений. По их словам, казахстанцы вместе прошли через многое, а теперь строят общее государство и не готовы от этого отказываться. То есть идентичность тут носит более гражданский, нежели национальный характер.
Примерно в это же время (начало второго десятилетия 21-го века) появился и закрепился тренд на эмиграцию. Как уточняют исследователи, связь между репрессивными действиями со стороны государственных органов и ростом эмиграционных настроения среди представителей поколения центениалов говорит, как минимум, о том, что последние не только не одобряют, но и боятся их. Такие страхи необязательно должны интерпретироваться как угроза собственной безопасности – скорее, это отражение разделяемых ими ценностей, то есть того, что для них важно, а в данном контексте – неприемлемо.
Любопытно, что именно самые молодые участники исследования видят себя и свое будущее в Казахстане. Если точнее, они не отказываются от идеи пожить для работы или учебы в другой стране, но обязательно хотят вернуться на родину, даже если видят здесь целый ряд проблем и изъянов. Для миллениалов тоже, в отличие от более старших групп, переезд в другую страну не кажется чем-то невозможным – у них уже есть «успешные» примеры эмиграции в «лучшую жизнь», которые кое-кто из них хотел бы повторить. Тем не менее, значительная часть представителей этого поколения заявила во время интервью, что уезжать из страны не планирует. И дело не в том, что они не могут себе этого позволить, а, скорее, в другом – эти люди видят, что имеют возможность реализовать себя, внести свой вклад в развитие Казахстана. Особенно заметен контраст между ними и поколением реформенным (1970-1983 гг.), которое не видит такой возможности и явно разочаровалось в государстве.
В то же время русскоязычная группа реформенного поколения высказывает довольно сильное желание переехать в другую страну, но не особо верит в реалистичность этой идеи. Помимо финансовой составляющей переезда и трудностей с работой в эмиграции, они говорят также и о привязанности к Казахстану как к месту, где находятся их дом, родственники и друзья. Казахскоязычные граждане этого же возраста хотели бы, чтобы их дети увидели заграницу, но потом обязательно вернулись обратно. Переезжать сами они либо не стремятся, либо не видят возможностей для этого.
Общий дом
Весьма примечательно, что в числе главных ценностей независимого Казахстана представители как более молодых, так и старших групп называют дружбу народов. Правда, тут же звучат упреки относительно низкого уровня знания многими гражданами страны казахского языка, национальных традиций и культуры. При этом ответственность за плачевное состояние дел в данной сфере участники исследования возлагают на правительство, считая его работу в этом направлении неэффективной.
Младшее поколение, хотя и не более оптимистично в данном вопросе, всё же верит, что прорыв в сфере языка, культуры и обретения национальной идентичности произойдет благодаря самим гражданам и творческим персонам. В этой связи они упоминали появление и рост популярности талантливых молодых казахстанцев, таких, как Иманбек, Димаш Кудайберген, Данелия Тулешова, Айсултан Сеитов, группы Ninety One, «Ирина Кайратовна», которые, по их мнению, и «поднимают страну».
Нередко в фокус-группах звучали идеи многонационального государства и полиэтничного общества, упоминались соответствующие «нациеобразующие» ценности: толерантность и взаимное уважение между живущими в стране этносами. В русскоязычных фокус-группах в качестве ценности называлась казахстанская идентичность в противовес казахской. Представители более старших поколений тоже чувствуют общность, но говорят о ней как о результате совместно прожитых потрясений. По их словам, казахстанцы вместе прошли через многое, а теперь строят общее государство и не готовы от этого отказываться. То есть идентичность тут носит более гражданский, нежели национальный характер.
Всем на показ
В числе запоминающихся страниц истории Казахстана респонденты отметили проведение саммита ОБСЕ (2010-й год), зимних Азиатских игр (2011-й) и международной выставки ЭКСПО (2017-й). Причем чаще со знаком плюс в оценках респондентов фигурируют два первых события, поскольку они, как считают опрошенные, способствовали международному признанию Казахстана. К тому же людей радует, что благодаря Азиаде в Алматы появились крупные спортивные комплексы. Впрочем, некоторые граждане не разделяют такого оптимизма, считая эти события лишь имиджевыми проектами с низкой экономической отдачей.
Что касается ЭКСПО, то оно стало одним из наиболее упоминаемых событий периода независимости. Многие респонденты отмечают позитивный вклад проведения международной выставки в продвижение имиджа страны. Положительно оценивается и появление на месте проведения выставки современных офисов, а также ряда инновационных проектов вроде Astana Hub и МФЦА. Как показывает анализ, о плюсах ЭКСПО чаще говорят жители столицы и участники с опытом волонтерства на самом мероприятии.
В то же время значительная часть опрошенных настроена критически как к самой идее проведения выставки, так и относительно полученного от неё эффекта. В этом контексте популярен дискурс о «показушности» выставки. Респонденты считают, что тратить миллиарды долларов на имиджевые цели было нецелесообразно. Кроме того, по их мнению, свои задачи ЭКСПО не выполнил – после его проведения в Казахстане не появилось ни зеленой энергетики, ни туристического кластера.
Спорная интеграция
Отдельно следует остановиться на создании ЕАЭС. Однозначной оценки в отношении этого события в нашем обществе нет. Положительными моментами часть респондентов назвала экономическую интеграцию и свободное передвижение товаров между участниками союза. Также они ссылаются на многовековые культурные и гуманитарные связи между Россией и Казахстаном плюс на необходимость жить в дружбе с крупной соседней державой.
В то же время часть респондентов считает, что экономические выгоды от этого союза не столь очевидны – на деле Казахстан проигрывает как из-за невыгодных тарифов на пошлины, так и вследствие усиления зависимости от российского импорта. А ещё людей настораживает то, что РФ в одностороннем порядке может нарушать условия договора через введение ограничений на торговлю. По их мнению, именно после создания ЕАЭС произошло удорожание ряда товаров, что привело к снижению уровня жизни казахстанцев.
В этом ряду выделяется группа участников, которые в принципе считают опасным сближение с Россией. На их взгляд, за экономическим союзом стоят явные имперские амбиции политического режима в РФ, поэтому по возможности нужно противостоять попыткам глубокой интеграции, хотя географически Казахстан от нее никуда не денется.
Транзит власти
В списке самых громких событий последнего десятилетия, несомненно, находится и отставка Нурсултана Назарбаева в 2019 году. Практически все участники фокус-групп одобрительно высказываются по поводу его решения уйти с поста президента. Доминирует нарратив, что это было долгожданным событием, открывшим новую страницу в истории страны. Представители молодого и среднего поколений вспоминают ощущение радости и ожидание позитивных перемен. И лишь некоторые люди старшего возраста не испытывают особого восторга по этому поводу, так как боятся дестабилизации ситуации в стране и возврата в 1990-е годы.
В свою очередь приход к власти Касым-Жомарта Токаева пока вызывает неоднозначную реакцию у граждан. С одной стороны, явно выражен голос его сторонников, которые поддерживают идею преемственности между первым и вторым президентом, а также считают справедливой его победу на выборах. С другой, есть те, кто категорически не согласен с итогами выборов.
Что касается вклада нынешнего президента, то мнения респондентов также варьируются между положительными и неоднозначными. Если в случае с Назарбаевым такое восприятие истекало из его противоречивого наследия, то в случае с Токаевым участники ссылаются на слишком короткий срок для глубокой оценки его деятельности. Более лояльно к нему настроено старшее поколение, которому в нынешнем главе государства импонируют образованность, интеллигентность и опыт работы в ООН. Скептические оценки связаны с тем, что его приход к власти стал возможен только благодаря поддержке первого президента.
В целом бросается в глаза, что к концу 2021 года у Токаева отсутствовал сформированный имидж в обществе. Существуют позитивные ожидания, что он еще проявит себя в полной мере. При этом сохраняется неопределенность по поводу его политических и личностных качеств.
Девальвация надежд
Отдельный блок исследования был посвящен экономической ситуации в стране. Довольно пессимистично ее оценивают в большинстве своем представители реформенного поколения. Тогда как поколение застоя (родившиеся в 1950-1969 годах), которое прошло через весь период независимости в уже зрелом возрасте, предпочитает просто не говорить о непрерывном, стабильном и безусловном росте. Особенно остро в этих группах проявляется ощущение неравенства в доходах и распределении богатств.
Интересно, что в значительном и заметном для большинства казахстанцев росте благосостояния страны, который наблюдался в первой половине «нулевых» годов, участники фокус-групп не видят заслуг кого-то из политиков. По их мнению, это было связано, прежде всего, с наличием в стране природных ресурсов. Более того, некоторые респонденты высказывают сомнения даже в самой возможности достижения тех экономических показателей в случае отсутствия углеводородов, притока иностранных инвестиций и высоких цен на нефть. При этом они выражают недовольство и обиду относительно того, что доходы от природных ресурсов распределяются неравномерно, несправедливо и без учета приоритетов граждан.
К слову, представления наших соотечественников об экономических успехах страны серьезно пошатнулись после серии девальваций. Почти все участники исследования сошлись во мнении, что переломным моментом стал кризис 2014-2015 годов, когда после резкого снижения стоимости нефти тенге отпустили в свободное плавание. За исключением небольшой части казахстанцев, которые сумели удачно поменять свои деньги, почти двукратное обесценивание национальной валюты стало серьезным ударом по материальному положению и самочувствию населения. Люди потеряли накопления, нарушились их планы и снизился привычный уровень потребления.
Популярно мнение, что после потрясений 2014-2015 годов восстановиться так и не удалось. Более того, курс тенге к доллару, существовавший до девальвации, стал неким ориентиром для оценки гражданами страны своего материального состояния. Соответственно, каждая девальвация воспринимается людьми как прямое свидетельство снижения уровня жизни.
Денег нет, но мы держимся…
Причины низкого уровня жизни в стране участники исследования видят в неэффективной работе государственного аппарата, а также в государственной политике, направленной не на реальное решение насущных проблем, а, скорее, на снятие симптомов. При этом невозможность удовлетворить базовые потребности является одной из основных претензий – она преобладает в нескольких группах сразу. Часто респонденты описывали нынешнее состояние страны такими словами, как «регресс» и «спад», а некоторые представители поколения застоя даже заявляли о «возвращении в 1990-е», когда рядовым казахстанцам приходилось «выживать».
Четко осязаемой для наших граждан является разница в уровне жизни в крупных городах, с одной стороны, и в провинции, с другой. Если у жителей столиц все «цветет», то за их пределами о каком-либо развитии говорить трудно. В глазах многих Нур-Султан и Алматы – как нарядный фасад передового и развитого Казахстана, а за этим фасадом скрыты целые регионы, жизнь в которых почти остановилась. Такое мнение высказали представители и старших, и молодых возрастных групп.
При этом участники фокус-групп все еще сомневаются в возможности эффективной реализации государственных инициатив и соответственно их положительного влияния на жизнь обычных казахстанцев. Среди недостатков государственного управления они особенно выделяют нерациональное расходование бюджетных средств, которое, по их мнению, имеет главной целью «замыливание глаз» гражданам.
Неудивительно, что при таком раскладе госорганы представляются отдаленными и даже противопоставленными народу. Эти ощущения подпитываются не только отсутствием у них желания слышать граждан и что-либо делать на благо Казахстана, но и повсеместной коррупцией, которую респонденты ощущают на верхушке государственной власти и видят на местном уровне или напрямую сталкиваются на улицах.
Словом, коррупция, на их взгляд, является особенно фрустрирующей, так как препятствует справедливому распределению доходов от общенациональных богатств – природных ресурсов. Среди представителей реформенного поколения и миллениалов преобладает мнение, что, если бы не коррупция, то экономический потенциал страны и уровень жизни могли бы быть в разы выше.
«Несмотря на то, что уровень оптимизма относительно будущего страны отличался от поколения к поколению, всем участникам фокус-групп в завтрашнем Казахстане хотелось бы видеть приблизительно одно и то же - стабильный экономический рост, доступ к социальным услугам, высокий уровень жизни и перемены «к лучшему». При этом каких-то более конкретных ожиданий, запросов от будущего или определений «успешности» страны почти не прослеживалось. Такие обобщенные пожелания, скорее всего, являются результатом отсутствия широкой общественной дискуссии, которая бы не только транслировала недовольства и обиды казахстанцев, но и формировала более четкие представления о том, каких изменений они желают. Неудивительно и то, что государственные программы и стратегии развития, такие, как «Казахстан-2050» или «100 конкретных шагов», не упоминаются вовсе (или упоминаются в ироническом ключе), а значит, не являются хоть сколько-нибудь значимым ориентиром для выстраивания представлений о будущем «состоявшемся государстве», - заключают исследователи PaperLab.
Автор: Сауле Исабаева
В числе запоминающихся страниц истории Казахстана респонденты отметили проведение саммита ОБСЕ (2010-й год), зимних Азиатских игр (2011-й) и международной выставки ЭКСПО (2017-й). Причем чаще со знаком плюс в оценках респондентов фигурируют два первых события, поскольку они, как считают опрошенные, способствовали международному признанию Казахстана. К тому же людей радует, что благодаря Азиаде в Алматы появились крупные спортивные комплексы. Впрочем, некоторые граждане не разделяют такого оптимизма, считая эти события лишь имиджевыми проектами с низкой экономической отдачей.
Что касается ЭКСПО, то оно стало одним из наиболее упоминаемых событий периода независимости. Многие респонденты отмечают позитивный вклад проведения международной выставки в продвижение имиджа страны. Положительно оценивается и появление на месте проведения выставки современных офисов, а также ряда инновационных проектов вроде Astana Hub и МФЦА. Как показывает анализ, о плюсах ЭКСПО чаще говорят жители столицы и участники с опытом волонтерства на самом мероприятии.
В то же время значительная часть опрошенных настроена критически как к самой идее проведения выставки, так и относительно полученного от неё эффекта. В этом контексте популярен дискурс о «показушности» выставки. Респонденты считают, что тратить миллиарды долларов на имиджевые цели было нецелесообразно. Кроме того, по их мнению, свои задачи ЭКСПО не выполнил – после его проведения в Казахстане не появилось ни зеленой энергетики, ни туристического кластера.
Спорная интеграция
Отдельно следует остановиться на создании ЕАЭС. Однозначной оценки в отношении этого события в нашем обществе нет. Положительными моментами часть респондентов назвала экономическую интеграцию и свободное передвижение товаров между участниками союза. Также они ссылаются на многовековые культурные и гуманитарные связи между Россией и Казахстаном плюс на необходимость жить в дружбе с крупной соседней державой.
В то же время часть респондентов считает, что экономические выгоды от этого союза не столь очевидны – на деле Казахстан проигрывает как из-за невыгодных тарифов на пошлины, так и вследствие усиления зависимости от российского импорта. А ещё людей настораживает то, что РФ в одностороннем порядке может нарушать условия договора через введение ограничений на торговлю. По их мнению, именно после создания ЕАЭС произошло удорожание ряда товаров, что привело к снижению уровня жизни казахстанцев.
В этом ряду выделяется группа участников, которые в принципе считают опасным сближение с Россией. На их взгляд, за экономическим союзом стоят явные имперские амбиции политического режима в РФ, поэтому по возможности нужно противостоять попыткам глубокой интеграции, хотя географически Казахстан от нее никуда не денется.
Транзит власти
В списке самых громких событий последнего десятилетия, несомненно, находится и отставка Нурсултана Назарбаева в 2019 году. Практически все участники фокус-групп одобрительно высказываются по поводу его решения уйти с поста президента. Доминирует нарратив, что это было долгожданным событием, открывшим новую страницу в истории страны. Представители молодого и среднего поколений вспоминают ощущение радости и ожидание позитивных перемен. И лишь некоторые люди старшего возраста не испытывают особого восторга по этому поводу, так как боятся дестабилизации ситуации в стране и возврата в 1990-е годы.
В свою очередь приход к власти Касым-Жомарта Токаева пока вызывает неоднозначную реакцию у граждан. С одной стороны, явно выражен голос его сторонников, которые поддерживают идею преемственности между первым и вторым президентом, а также считают справедливой его победу на выборах. С другой, есть те, кто категорически не согласен с итогами выборов.
Что касается вклада нынешнего президента, то мнения респондентов также варьируются между положительными и неоднозначными. Если в случае с Назарбаевым такое восприятие истекало из его противоречивого наследия, то в случае с Токаевым участники ссылаются на слишком короткий срок для глубокой оценки его деятельности. Более лояльно к нему настроено старшее поколение, которому в нынешнем главе государства импонируют образованность, интеллигентность и опыт работы в ООН. Скептические оценки связаны с тем, что его приход к власти стал возможен только благодаря поддержке первого президента.
В целом бросается в глаза, что к концу 2021 года у Токаева отсутствовал сформированный имидж в обществе. Существуют позитивные ожидания, что он еще проявит себя в полной мере. При этом сохраняется неопределенность по поводу его политических и личностных качеств.
Девальвация надежд
Отдельный блок исследования был посвящен экономической ситуации в стране. Довольно пессимистично ее оценивают в большинстве своем представители реформенного поколения. Тогда как поколение застоя (родившиеся в 1950-1969 годах), которое прошло через весь период независимости в уже зрелом возрасте, предпочитает просто не говорить о непрерывном, стабильном и безусловном росте. Особенно остро в этих группах проявляется ощущение неравенства в доходах и распределении богатств.
Интересно, что в значительном и заметном для большинства казахстанцев росте благосостояния страны, который наблюдался в первой половине «нулевых» годов, участники фокус-групп не видят заслуг кого-то из политиков. По их мнению, это было связано, прежде всего, с наличием в стране природных ресурсов. Более того, некоторые респонденты высказывают сомнения даже в самой возможности достижения тех экономических показателей в случае отсутствия углеводородов, притока иностранных инвестиций и высоких цен на нефть. При этом они выражают недовольство и обиду относительно того, что доходы от природных ресурсов распределяются неравномерно, несправедливо и без учета приоритетов граждан.
К слову, представления наших соотечественников об экономических успехах страны серьезно пошатнулись после серии девальваций. Почти все участники исследования сошлись во мнении, что переломным моментом стал кризис 2014-2015 годов, когда после резкого снижения стоимости нефти тенге отпустили в свободное плавание. За исключением небольшой части казахстанцев, которые сумели удачно поменять свои деньги, почти двукратное обесценивание национальной валюты стало серьезным ударом по материальному положению и самочувствию населения. Люди потеряли накопления, нарушились их планы и снизился привычный уровень потребления.
Популярно мнение, что после потрясений 2014-2015 годов восстановиться так и не удалось. Более того, курс тенге к доллару, существовавший до девальвации, стал неким ориентиром для оценки гражданами страны своего материального состояния. Соответственно, каждая девальвация воспринимается людьми как прямое свидетельство снижения уровня жизни.
Денег нет, но мы держимся…
Причины низкого уровня жизни в стране участники исследования видят в неэффективной работе государственного аппарата, а также в государственной политике, направленной не на реальное решение насущных проблем, а, скорее, на снятие симптомов. При этом невозможность удовлетворить базовые потребности является одной из основных претензий – она преобладает в нескольких группах сразу. Часто респонденты описывали нынешнее состояние страны такими словами, как «регресс» и «спад», а некоторые представители поколения застоя даже заявляли о «возвращении в 1990-е», когда рядовым казахстанцам приходилось «выживать».
Четко осязаемой для наших граждан является разница в уровне жизни в крупных городах, с одной стороны, и в провинции, с другой. Если у жителей столиц все «цветет», то за их пределами о каком-либо развитии говорить трудно. В глазах многих Нур-Султан и Алматы – как нарядный фасад передового и развитого Казахстана, а за этим фасадом скрыты целые регионы, жизнь в которых почти остановилась. Такое мнение высказали представители и старших, и молодых возрастных групп.
При этом участники фокус-групп все еще сомневаются в возможности эффективной реализации государственных инициатив и соответственно их положительного влияния на жизнь обычных казахстанцев. Среди недостатков государственного управления они особенно выделяют нерациональное расходование бюджетных средств, которое, по их мнению, имеет главной целью «замыливание глаз» гражданам.
Неудивительно, что при таком раскладе госорганы представляются отдаленными и даже противопоставленными народу. Эти ощущения подпитываются не только отсутствием у них желания слышать граждан и что-либо делать на благо Казахстана, но и повсеместной коррупцией, которую респонденты ощущают на верхушке государственной власти и видят на местном уровне или напрямую сталкиваются на улицах.
Словом, коррупция, на их взгляд, является особенно фрустрирующей, так как препятствует справедливому распределению доходов от общенациональных богатств – природных ресурсов. Среди представителей реформенного поколения и миллениалов преобладает мнение, что, если бы не коррупция, то экономический потенциал страны и уровень жизни могли бы быть в разы выше.
«Несмотря на то, что уровень оптимизма относительно будущего страны отличался от поколения к поколению, всем участникам фокус-групп в завтрашнем Казахстане хотелось бы видеть приблизительно одно и то же - стабильный экономический рост, доступ к социальным услугам, высокий уровень жизни и перемены «к лучшему». При этом каких-то более конкретных ожиданий, запросов от будущего или определений «успешности» страны почти не прослеживалось. Такие обобщенные пожелания, скорее всего, являются результатом отсутствия широкой общественной дискуссии, которая бы не только транслировала недовольства и обиды казахстанцев, но и формировала более четкие представления о том, каких изменений они желают. Неудивительно и то, что государственные программы и стратегии развития, такие, как «Казахстан-2050» или «100 конкретных шагов», не упоминаются вовсе (или упоминаются в ироническом ключе), а значит, не являются хоть сколько-нибудь значимым ориентиром для выстраивания представлений о будущем «состоявшемся государстве», - заключают исследователи PaperLab.
Автор: Сауле Исабаева
Читайте также